Having before myself the task of writing about the last leader of the Communist Party of Lithuania (CPL), I truly feel somekind of difficulty and undecisiveness – where should I start? The problem isn‘t, that this man‘s biography would be exceptionally colourful or full of so-called “historical” facts and events. Yes, such facts and events there undoubtedly were – but they constitute merely a short, comparatively small part of his life. Most of it, Mykolas Burokevičius, it would seemed, lived entirely simply and unexceptionally, as a typical intellectual of the Soviet times: as many others, for decades he was a professor at the Vilnius Pedagogical Institute; as many others, he thought according subjects, including the history of the CPSU and scientific communism – and, as many others, he was a member of the Communist party. And yes – very much, just like many other intellectuals of that period. It wouldn’t seem, that he would have stood out with any exceptional scientific discoveries or works. He also wasn’t a famous actor in the affairs of party or state. So, at first sight – looking merely at the first half of his biography – it’d seem, that Burokevičius was merely a typical professor, a representative of the Soviet Lithuanian intelligentsia of his time.

However, later events showed otherwise. The Soviet Union is no more. It collapsed – and not due to outward, as much as inward causes. As we ought to know, a great part of no other, but precisely the Soviet intelligentsia – including party members – at the very decisive moment turned against the USSR and socialism, in favour of the factual restoration of capitalism. In Lithuania this manifested itself as massive support for the Sąjūdis, at the front of which – as we also know – appeared the infamous Lithuanian Yeltsin, Vytautas Landsbergis. Precisely in this period of Perestroika and the collapse of the USSR, Mykolas Burokevičius stood out of the general context.

How? He, in contrast to many others (such as Ozolas, Minkevičius, Karosas, Genzelis, etc.) – i. e. typical Lithuanian intellectuals of the time, Burokevičius didn’t go with the Sąjūdis. His path was another one – and it led towards the result that today, when in Lithuania and the former Soviet Union generally, the anti-Soviet and anti-communist forces are victorious, this person’s name is officially vilified. Even if you take a look at the biography of Mykolas Burokevičius in the Lithuanian section of “Wikipedia” (online encyclopedia), you’ll find him not only in the categories of “Soviet Lithuanian politicians”, “Lithuanian historians”, but even that of “Lithuanian criminals”.

Yes, “criminals”. But what was so “criminal”, that he committed? Did he steal? Did he murder? Did he rob? Did he swindle? Truly, what did he do, to be considered a “criminal”? I myself have had the opportunity to communicate with more then one former student of Burokevičius. Each and every one remember him as a warm, sincere, simple and accessable person. He didn’t have any smell of criminality. And nonetheless, he’s called a “criminal”…

When Mikhail Gorbachev declared the Perestroika in the Soviet Union in 1986, for most the future appeared misty and unclear. The “bottoms” of the society wouldn’t have even suspected, that the “tops”, i. e. the higher echelons of the CPSU’s nomenclature, have in general outlines already decided to destroy the soviet, communist project and throw the Soviet Union with all of its republics off of socialist and on to capitalist rails. But these processes went through – and part of them were the so-called “popular fronts” in the Baltic countries. That these directly depended on the KGB, today is admitted by even the more honest anti-soviet figures.

The CPL, as a part of the CPSU, at that time had almost 200 thousand members, the majority of whom, undoubtedly, were – as later noted by Algirdas Mykolas Brazauskas – “normal”, i. e. unrelated to the communist idea in any way, except formal slogans and declarations. The situation was analogical in other national parties, as well as the CPSU as a whole: the Communist party has long since turned into a simple bureaucratic institution, instead of the revolutionary order, created by Lenin’s Bolsheviks. Marxism-Leninism was in reality no longer a living theory, inseparable from practice, but an inflexible dogma, reduced to governmental canons. In truth, the stench of philistinism – about which Vladimir Mayakovsky warned back in the 1920’s, as the most dangerous inner enemy of the revolution, had by then taken over wide sections of the state, the party and the society. Here we will not go deeper into the structural causes of this degeneration of the society and the Soviet man himself – its sufficient to merely state, that precisely in the context of this fact, the uniqueness of Mykolas Burokevičius shows itself.

The 20^th congress of the CPL with Brazauskas at the head, decided to separate from the CPSU. So, the CP of Lithuania followed the Sąjūdis and, overall, generally anti-soviet, anti-communist tendency of the gorbachevite Perestroika. This course was supported by the absolute majority of the CPL: Justas Vincas Paleckis and Lionginas Šepetys, as well as many others, supported it. But Mykolas Burokevičius, despite of not being among the highest ranking party officials, in this situation manifested himself as the leader of those members of the CLP, who refused to go on the road of separatism, chosen by the 20^th congress and decided to remain on the common platform of the CPSU: on the 3^rd of March, 1990, he was elected the First secretary of the true, non-separatist CPL. This organization, though in numbers never equalled Brazauskas’ “independent” CPL, was, for a time (1990-1991), a real political power in Lithuania, that opposed the deconstruction of Soviet Lithuania as a part of the USSR, that opposed the restoration of capitalism in the country, which stood for the preservation of socialism and the Soviet power.

Just as anti-soviet powers won on the level of the USSR, so did the Sąjūdis win in Lithuania. In this light, the activity of Burokevičius’ CPL was a small part of a much greater process. However, a political struggle was going on here as well. Though an unsuccessful one: the tragic finale of the failure of this CPL became the events of January 13^th 1991, which took 14 civilian lives. They’re shrouded in mystery to this day and banned from discussion by the “democratic” censors of contemporary Lithuania. In their aftermath, the CPL (CPSU) was finally crushed by the anti-communist forces and its leaders – not only accused of organizing a “coup d’etat” (though in truth it was precisely them who were resisting the Sąjūdis’ anti-soviet coup that was undergoing then), but also turned into a collective scapegoat for what happened that night around the Vilnius TV tower.

And this was Burokevičius’ crime: according to the official version – he’s a traitor and enemy to Lithuania, who’s hands are dirty from the blood of innocent demonstrators… Precisely for this he was condemned to 12 years incarceration. In truth, Mykolas Burokevičius was an enemy of today’s Lithuania – capitalistic Lithuania. Not because he’d have been a traitor to the Lithuanian nation or Lithuania. On the contrary – he was a loyal patriot of the Soviet Lithuania, who, as he was able and as he understood, stood up to defend it from inner enemies at a moment, when almost everyone else had abandoned their Soviet fatherland.

Burokevičius interests us, as communists, precisely in this aspect – because precisely in this he is special and important. But this importance ought to be conceptualized and concretely defined. I see no point in writing empty exaltations or panegyrics. The subject must be always seen and explained as objectively as possible. The same goes for this one. So, we ought to talk openly and without making it appear any better then it is.

Burokevičius failed to achieve the desired goal. The CPL was crushed and disappeared from Lithuania’s political life. Anti-communism and anti-sovietism won. Moreover, Lithuania took a western, russophobic direction – such that is as distant from potential perspectives of restoring the USSR as possible. That’s the practical side of what we’re talking about. But what about the theoretical one? There barely is any: neither before, nor after the Perestroika, did Burokevičius provide any principled attempt at explaining the deeper causes of why everything happened the way it did or, moreover, any possible way into the future. So, he didn’t manifest any original theoretical reflections. However, that is no coincidence. Truly, Burokevičius was a sincere, principled man. A humane man, who not only declared, but also lived by the principles of communist morality. In a way, Mykolas Burokevičius – as, by the way, may representatives of the academic world, lived in a kind of ivory tower: he studied and thought history, in fact being rather detached from social-political processes, which he neither felt, nor understood too much. Yes, Burokevičius was a convinced follower of Marxism-Leninism. But there is, in truth, a great difference between Marxism, as the “critical and revolutionary” dialectical methodology developed by Marx, and Marxism, as a dogmatized ideology, as it was in the CPSU. Sadly, but the relation of Mykolas Burokevičius to Marxism in this respect was closer to the latter, so it shouldn’t be surprising, that he didn’t properly understand the metamorphoses of the Soviet Union or generally Soviet society – neither social-economic, social-political, nor, moreover, spiritual. In contrast to the philosopher Evald Ilyenkov or writers Ivan Efremov and Vsevolod Kochetov, Mykolas Burokevičius wasn’t capable of critically and strictly – but from a communist standpoint – contemplating the USSR’s situation and the threats, which were rising against the Soviet society. On the contrary: he lived, sincerely believing in the CC of the CPSU and its general line – to the very moment, when this very same general line showed itself to be deadly to the Soviet Union, to the Red communist project itself, to which Burokevičius was entirely loyal.

So, in regards to theory, Burokevičius was a dogmatic. Of course, this meant, that he would not have been able to discover innovative practical solutions, even if the fate of the USSR would have first of all depended on the actions of himself and his CPL (that this wasn’t the case, should be rather obvious). He wasn’t a strong political player either. Why? Mykolas Burokevičius certainly was no fool. However, he was a person, to whom any lies, any trickery was absolutely alien. Any deceit was alien to him, including a calculated one, that could be more or less justified by the requirements of revolutionary struggle. But victory in such a situation requires a very clear theoretical view of the contemporary epoch, as well as exceptional political abilities. But Burokevičius lacked these qualities and the CPSU, as it was by then, could hardly have presented such cadre, who’d be ready and had real chances to save the situation – otherwise the very fate of the Soviet Union, perhaps, would have been different.

So, from a strategic point of view, Mykolas Burokevičius wasn’t a particularly strong leader. And, nevertheless, when the situation arose, he became a fighter who stood to defend the honor of the CPL and Soviet Lithuania. But what kind of fighter? In truth, a fighter, more akin not to the classical revolutionary – a person, going together with the masses and leading them; but rather the image of a lonely romantic hero, going against the stream, but never giving up. This type was once characterized by our first Lithuanian Bolshevik poet, Julius Janonis:

He didn't know how to bow for the Big
He didn't know how to hate the Little
He didn't know how to sway like a reed
In the wind
And stand up when there's no wind.
He is like an oak, the king of the forest,
Which does not need to bend for someone,
Because he's the strongest.
He looks to the sky
Without any fear
He was fighting alone when the crowd dissapeared.
But sometimes the lightening
Strikes even strong oaks
He was hit by the life
And has died during the fight.
But he will be remembered
By the children unnumbered.
He will still be alive
in their thoughts
By the end of the time.

Its hard to say, if Janonis had in mind himself when writing this – knowing his tragic fate, we can only speculate on this question. However, this hundred year old poem is truly suitable to describe Mykolas Burokevičius: he stood strong and unwavering, not kneeling to the fashions or tendencies of the moment or epoch, determinately holding to those ideological principles, which he took over from his father and older brother – both, father and son, who were underground communists during the Smetona regime. But neither he, nor the CPL, nor the defenders of the USSR and Soviet system in general, succeeded to mobilize the masses. Abandoned by his nation, defamed and humiliated – just as the hero of Janonis – he remained a lonely, essentially quixotic figure.

Does this imply, that Burokevičius’ struggle was pointless? Certainly not. We can remember, how, contemplating on the experience of the Paris Commune of 1871, Marx said directly, that even if its defeat would have been predetermined, so to say, guaranteed, the communards still ought to have fought against the bourgeois armed forces, because by doing so, they would have created a precedent, an example for future generations of proletarian fighters. A partial analogy is also applicable to the case of Burokevičius’ CPL: in truth, by resisting the Sąjūdis, anti-communism and separatism in Lithuania, the communists, led by Burokevičius, demonstrate a principled position at a time, when it seemed, that such things as loyalty to the ideals, honor and simple decency in the CPSU have ceased to exist. In this respect – and precisely this – the struggle of Burokevičius has a priceless moral value for us, as the inheritors and continuers of the cause of Soviet Lithuania and – accordingly – of the Soviet Union, of the communist idea. “The true communist are clean, they have nothing to be ashamed of” – so wrote the CPL’s secretary for ideology Juozas Kuolelis, having considered the path he himself and Burokevičius have traversed.

In truth, the true communists are clean. And precisely thanks to the principled position of such as Mykolas Burokevičius. And this – in spite of the fact, that in practice they lost; in spite of the fact, that they were, one way or another, the last Mohicans of the old, classical communism within a totally degenerated USSR. Successfully or unsuccessfully, at the decisive moment a man manifested himself, who took into his hands, a tainted flag, but nevertheless, the flag of the Soviet Lithuania. He preserved it from final desecration, that was then at hand. Here we ought to conceptualize Mykolas Burokevičius as the last defender of the tradition, incarnated and expressed by Vincas Mickevičius-Kapsukas, Karolis Požėla and Antanas Sniečkus at the time of the collapse or, more precisely, the destruction of Soviet Lithuania and the USSR from within. In this light, the CPL he led manifests itself as the antipode of the “brazauskites” (i. e. the separatist CPL) and “sąjūdites”; and Burokevičius – as the anti-pode of the patriarch of the post-communist, post-soviet Lithuania, Vytautas Landsbergis.

What kind of Lithuania is that? As all other republics of the USSR, it feel under the power of a criminal bourgeoisie that formed out of corrupt members of the CPSU nomenclature, former speculators and other violators of Soviet law – which, having integrated itself into Western Europe as a periphery (through membership in the EU and NATO), as the ruling strata of other Eastern European countries maintained its essence and dominant position unchanged. Its not a coincidence that Vytautas Landsbergis, the factual founder and leader of this Lithuania, was many years a comformist, hypocrite and careerist, who took an anti-Soviet curse, when this was demanded by his masters, in other words – then this became convenient. His arrogance, disdain and, it seems, even hatred for the ordinary Lithuanian people is known to all.

And what about Mykolas Burokevičius? What kind of Lithuania is his? One could say, that he defended the brezhnevite idylle or, more precisely, its image, as he himself imagined it. However, that’s the subjective aspect. The objective, meanwhile, is that he, understanding it or not, nevertheless stood against that part of the CPSU’s nomenclature, which decided to transform into a criminal bourgeois class and which on a Lithuanian level was represented by Vytautas Landsbergis and on the level of the USSR, by Boris Yeltsin. Mykolas Burokevičius stood in defense of those principles, on the basis of which Soviet Lithuania and the Soviet Union were founded. Though abandoned by the masses, though one against all – he expressed the vision of the Lithuania, that’s alternative to the bourgeois one – the Lithuania of social justice, the Lithuania, for which the most noble sons and daughters of our land lived and fought since the end of the XIX century. He was neither a careerist, nor a conformist, he was a man of the idea; in his moral position, Burokevičius was essentially alien to the CPSU nomenclature of the time – no matter how naïve his own relation to it may have been.

Precisely such a Burokevičius is dear and important to us. Figures of merit ought not to be accused or condemned for what they’ve failed to achieve, but accordingly respected for their works and actions. In this respect, the cons of Mykolas Burokevičius – including his dogmatism, as well as his lack of political sense – are secondary issues. He can and must pay according respect to this man, while remaining critical and objective. That’s particularly important now when, in the XXI century – when, with the collapse of the Soviet Union and with the Western capitalist world having entered what is in fact a dead-end (and with the rest of the world inevitably approaching such a dead-end), we “must” – according to Sergey Kurginyan – “act under the conditions of regress”. When reality itself demands essentially non-standard theoretical and practical solutions. But the positive contribution of Mykolas Burokevičius to our history, as much as this concerns the social and political activities of us, the Lithuanian communists, the patriots of Soviet Lithuania, doesn’t contradict this in any way. Quite the contrary: it is an inseparable part of the tradition that we are continuing. And especially now, when it’d seem, that anti-communism has achieved total victory, we can only remember the words of Mykolas himself: “If you will shed tears, then you’ll perish quickly. One needs to find a way to survive. To concentrate one’s strength and to fight”. Precisely – to concentrate ones strength and to fight. This is what we should learn from Mykolas Burokevičius.

Kristoferis Voiška

Миколас Бурокявичюс: человек, который не продал и не предал

Кристоферис Войшка, член правления общественной организации "Социалистическая партия" (Литва).

Имея перед собой задачу написать о последнем лидере Коммунистической партии Литвы (КПЛ), я действительно чувствую некоторую трудность и нерешительность - с чего мне начинать? Проблема не в том, что биография этого человека была бы исключительно красочной или полна так называемых "исторических" фактов и событий. Да, такие факты и события, несомненно, были - но они составляют лишь короткую, сравнительно малую часть его жизни. Большую ее часть, Миколас Бурокявичюс, казалось бы, жил совершенно просто и обыкновенно, как типичный интеллигент советских времен: как и многие другие, десятилетиями был профессором Вильнюсского педагогического института; как и многие другие, он преподавал разные обществоведческие учебные предметы, включая историю КПСС и научный коммунизм, и, как многие другие, состоял в коммунистической партии. И да – много размышлял, как и многие другие интеллектуалы того периода. И, казалось бы, он не выделялся какими-то исключительными научными открытиями или трудами. Он также не был известным партийным или государственным деятелем. Таким образом, на первый взгляд, если взглянуть только на первую половину его биографии, Бурокявичюс был просто типичным профессором, представителем советской литовской интеллигенции своего времени.

Однако более поздние события показали нечто иное. Советского Союза не стало. Он рухнул - и не столько из-за внешних, сколько из-за внутренних причин. Следует признать, что большая часть не какой-то другой, но именно советской интеллигенции, в том числе и членов партии, в решающий момент повернулась против СССР и социализма, в пользу фактического восстановления капитализма. В Литве это проявилось как массовая поддержка «Саюдиса» (Sąjūdis), во главе которого - как мы знаем — оказался печально известный литовский Ельцин, Витаутас Ландсбергис. Именно в этот период «Перестройки» и распада СССР Миколас Бурокявичюс выделился из общей интелигентской массы.

Каким образом? Он, в отличие от многих других литовских академических интеллигентов, таких как Озолас, Минкявичюс, Каросас, Гензелис и др., не пошёл вместе с «Саюдисом». Его путь был другим, и этот путь привел к тому, что сегодня, когда в Литве и бывшем Советском Союзе в целом победили антисоветские и антикоммунистические силы, имя этого человека в Литве всячески официально очерняется. Даже если взглянуть на биографию Миколаса Бурокявичюса в литовском разделе «Википедии» (онлайн-энциклопедии), она размещена не только в разделах «советские литовские политики», «литовские историки», но так же в разделе «литовские преступники».

Да, «преступники». Но что он совершил такого, что его объявили «преступником»? Украл? Убил? Ограбил? Обманул? Действительно, что он сделал такого, из-за чего официальные литовские власти считают его «преступником»? У меня была возможность пообщаться не с одним бывшим учеником Бурокявичюса. Каждый вспоминает о нем как о теплом, искреннем, простом и доступном человеке. У него не было никаких криминальных признаков. И тем не менее, его называют «преступником»...

Когда Михаил Горбачев объявил «Перестройку» в Советском Союзе в 1985 году, для большинства будущее казалось туманным и неясным. «Низы» общества даже не могли заподозрить, что «верхи», то есть высшие эшелоны номенклатуры КПСС, уже приняли решение разрушить советский, коммунистический проект и перевести Советский Союз со всеми его республиками с социалистических на капиталистические рельсы. И частью этих процессов были так называемые «народные фронты» в странах Балтии. То, что они напрямую зависели от КГБ, сегодня признают даже более честные антисоветские деятели.

КПЛ в составе КПСС на тот момент насчитывала почти 200 тыс. членов, большинство из которых, несомненно, были - как позже отмечал Альгирдас Миколас Бразаускас, - «нормальными», т. е. никак не связанными с коммунистической идеей, кроме формальных лозунгов и деклараций. Аналогичная ситуация сложилась и в других национальных компартиях, и в КПСС в целом: из революционной организации, созданной ленинскими большевиками, компартия давно превратилась в простой бюрократический институт. Марксизм-ленинизм был в действительности уже не живой теорией, неотделимой от практики, а затвердевшей догмой, сводившейся к директивным канонам. По правде говоря, зловоние мещанства, о котором еще в 1920-е годы предупреждал Владимир Маяковский, как самый опасный внутренний враг революции, к тому времени захватило широкие слои государства, партии и общества. Не будем углубляться в системные причины этого вырождения общества и самого советского человека - достаточно просто констатировать, что именно в контексте этого факта проявляется уникальность Миколаса Бурокявичюса.

20-й съезд КПЛ с Бразаускасом во главе, решил отделиться от КПСС. Так, КП Литвы следовала за «Саюдисом» и в целом антисоветской, антикоммунистической тенденцией горбачёвской перестройки. Этот курс поддержало абсолютное большинство КПЛ: его поддержали Юстас Винцас Палецкис (Justas Vincas Paleckis) и Лионгинас Шепетис (Lionginas Šepetys), а также многие другие руководители тогдашней Компратии Литвы.. Но Миколас Бурокявичюс, несмотря на то, что не входил в число высших по рангу партийных чиновников, в этой ситуации проявил себя как лидер тех членов КПЛ, которые отказались идти по дороге сепаратизма, выбранной XX съездом и решили остаться на общей платформе КПСС: 3 марта 1990 года он был избран Первым секретарём истинной, не сепаратистской КПЛ. Эта организация, хотя по количеству членов не могла сравниться с «независимой» КПЛ Бразаускаса, некоторое время (1990 - 1991) была реальной политической силой в Литве, выступавшей против демонтажа Советской Литвы в составе СССР, выступавшей против восстановления капитализма в стране, стоявшей за сохранение социализма и советской власти. Подобно тому, как антисоветские силы побеждали на уровне СССР, в Литве победил «Саюдис». В этом свете деятельность КПЛ Бурокявичюса была небольшой частью гораздо более глобального процесса. Однако здесь также шла политическая борьба. Хотя и с неудачным исходом: трагическим финалом провала этой КПЛ стали события 13 января 1991 года, унесшие 14 гражданских жизней. Эти события окутаны тайной по сей день и их запрещено обсуждать «демократическими» цензорами современной Литвы. После этого КПЛ (КПСС) была окончательно подавлена антикоммунистическими силами и их лидерами на фоне обвинений в организации «государственного переворота» (хотя, по правде говоря, именно члены КПЛ сопротивлялись антисоветскому перевороту «Саюдиса», который происходил тогда). КПЛ Бурокявичюса превратили в коллективного козла отпущения за то, что произошло той ночью около Вильнюсской телебашни.

И именно это стало «преступлением» Бурокявичюса: по официальной версии - он «предатель и враг Литвы, руки которого в крови невинных демонстрантов»... Именно за это его приговорили к 12 годам лишения свободы. По правде говоря, Миколас Бурокявичюс действительно был врагом новой «независимой» Литвы - капиталистической Литвы. Не потому, что он был предателем литовского народа или Литвы. Напротив - он был верным патриотом советской Литвы, который, как умел и понимал, встал на защиту от внутренних врагов в тот момент, когда почти все остальные отказались от своего советского отечества.

Нас, как коммунистов, Бурокявичюс интересует именно в этом аспекте - потому что именно в этом он является исключительной личностью и политиком… Но это его значение должно быть концептуализировано и конкретно определено. Я не вижу смысла писать пустые восхваления или панегирики. Любой вопрос должен всегда рассматриваться и объясняться максимально объективно. То же самое касается и этого вопроса. Так что, мы должны говорить открыто и не пытаясь представить дело так, чтобы оно казалось лучше.

Добиться нужной цели Бурокявичюсу не удалось. КПЛ была подавлена и исчезла из политической жизни Литвы. Антикоммунизм и антисоветизм победили. Более того, Литва взяла западное, русофобское направление - такое, которое максимально отдалено от потенциальных перспектив восстановления СССР. Это практическая сторона того, о чем мы говорим. А что же с теоретической? Едва ли она есть: ни до, ни после «Перестройки» Бурокявичюс не сделал какой-либо принципиальной попытки объяснить более глубокие причины того, почему все произошло так, как произошло или, более того, обосновать какой-либо возможный путь в будущее. Итак, он не обнародовал никаких оригинальных теоретических размышлений. Однако это неслучайно. Действительно, Бурокявичюс был искренним, принципиальным человеком. Гуманным человеком, который не только декларировал, но и жил по принципам коммунистической морали. В некотором роде Миколас Бурокявичюс - как, кстати, и другие представители академического мира, - жил в своеобразной башне из слоновой кости: изучал и преподавал историю, на самом деле будучи довольно оторванным от общественно-политических процессов, которых не чувствовал и не слишком понимал. Да, Бурокявичюс был убеждённым последователем марксизма-ленинизма. Но есть, по правде говоря, большая разница между марксизмом, как «критической и революционной» диалектической методологией, разработанной Марксом, и марксизмом, как догматизированной идеологией, каковой она была в КПСС. К сожалению, марксизм Миколаса Бурокявичюса был ближе к последнему, поэтому не должно быть удивительным то, что он не понимал должным образом метаморфоз Советского Союза или вообще советского общества - ни социально-экономических, ни социально-политических, ни, тем более, духовных. В отличие от философа Эвальда Ильенкова или писателей Ивана Ефремова и Всеволода Кочетова, Миколас Бурокявичюс не был способен критически и строго - но с коммунистической точки зрения - рассматривать положение СССР и опасности, которые угрожали советскому обществу. Наоборот: он жил, искренне веря в ЦК КПСС и его генеральную линию - до того самого момента, когда эта самая генеральная линия не показала себя смертельно опасной для Советского Союза, для самого красного коммунистического проекта, которому Бурокявичюс был полностью предан.

Что касается теории, Бурокявичюс был догматиком. Конечно, это означало, что он не смог бы найти новаторских практических решений, даже если бы судьба СССР прежде всего зависела бы от действий его самого и его КПЛ (что это было не так, должно быть достаточно очевидно). Он также не был сильным политическим игроком. Почему? Миколас Бурокявичюс точно не был глупым человеком. Однако он был человеком, которому любая ложь, любая хитрость были абсолютно чужды. Любой обман был ему чужд, в том числе и тот обман по расчету, который мог быть более или менее оправдан требованиями революционной борьбы. Но в такой ситуации победа требует очень четкого теоретического взгляда на современную эпоху, а также исключительных политических способностей. Но Бурокявичюсу не хватало этих качеств и КПСС, какой она стала к тому времени, вряд ли могла представить такие кадры, которые были бы готовы и имели реальные шансы спасти положение – иначе, возможно, сама судьба Советского Союза была бы иной.

Так что, со стратегической точки зрения, Миколас Бурокявичюс не был особенно сильным лидером. И, тем не менее, когда возникла ситуация, он стал борцом, вставшим защищать честь КПЛ и советской Литвы. Но каким борцом? По правде говоря, борцом, образ которого больше сродни не классическому революционеру - человеку, идущему вместе с массами и возглавляющему их, а одинокому романтическому герою, идущему против потока и никогда не сдающегося. Этот тип когда-то описал наш первый литовский поэт-большевик Юлиус Янонис:

Он не умел склонять голову перед великими,

И ненавидеть маленьких людей,

Не мог он склоняться , как камыш на ветру

И опять распрямляться, когда ветер стихает.

Он как столетний дуб, царь леса,

Который не привык склонять свою вершину.

Потому что в небо смотрит без страха.

Он сражался всегда один, оставленный толпою.

Но, как иногда молния поражает дуб,

Его поразила жизнь.

И он погиб в бою.

Но его запомнят потомки,

И будет он жить в мыслях людей долгие века.

Трудно сказать, имел ли в виду себя Янонис при написании этого стихотворения - зная его трагическую судьбу, мы можем только предполагать. Однако этот столетней давности стих по-настоящему подходит для описания Миколаса Бурокявичюса: он остался сильным и непоколебимым в своих убеждениях, не согнул колени перед веяними моды, тенденциями момента или эпохи, решительно придерживаясь тех идеологических принципов, которые он перенял у отца и старшего брата, которые были коммунистами - подпольщиками во времена режима Сметоны. Но ни ему, ни КПЛ, ни защитникам СССР и вообще советской системы не удалось мобилизовать массы. Брошенный своей нацией, опороченный и оклеветанный - точно так же, как герой Янониса, - он остался одинокой, по сути, донкихотской фигурой.

Означает ли это, что борьба Бурокявичюса была бессмысленной? Конечно нет. Мы можем вспомнить, как, размышляя об опыте Парижской коммуны 1871 года, Маркс прямо сказал, что даже если бы ее поражение было предопределено, так сказать, гарантированно, коммунары все же должны были сражаться против буржуазных вооруженных сил, потому что тем самым они создали бы прецедент, пример для будущих поколений пролетарских борцов. Частичная аналогия применима и к делу КПЛ Бурокявичюса: по правде говоря, сопротивляясь «Саюдису», антикоммунизму и сепаратизму в Литве, коммунисты во главе с Бурокявичюсом продемонстрировали принципиальную позицию в то время, когда казалось, что такие вещи, как верность идеалам, честь и простая порядочность в КПСС уже не существует. В этом отношении - и именно в этом - борьба Бурокявичюса имеет бесценную моральную ценность для нас, как наследников и продолжателей дела Советской Литвы и, соответственно, Советского Союза, коммунистической идеи. «Истинные коммунисты чисты, им нечего стыдиться» - так написал секретарь КПЛ по идеологии Юозас Куолелис (Juozas Kuolelis), рассмотрев пройденный им самим и Бурокявичюсом путь.

Действительно, истинные коммунисты чисты. И именно благодаря принципиальной позиции таких, как Миколас Бурокявичюс. И это - несмотря на то, что на практике они проиграли; несмотря на то, что они так или иначе были последними могиканами старого классического коммунизма в составе бывшего СССР. Удачно или неудачно, но в решающий момент появился человек, взявший в руки истрёпанный и изрядно полинявший флаг, но тем не менее, флаг советской Литвы. Он сохранил его от окончательного осквернения, до которого тогда было рукой подать. Здесь следует концептуализировать Миколаса Бурокявичюса как последнего защитника традиции, воплощенной и выраженной Винцасом Мицкявичюсом-Капсукасом, Каролисом Пожелой и Антанасом Сниечкусом (Vincas Mickevičius-Kapsukas, Karolis Požėla, Antanas Sniečkus) в момент распада или, точнее, разрушения Советской Литвы и СССР изнутри. В этом свете возглавляемая им КПЛ проявила себя как антипод «бразаускистов» (т. е. сепаратистской КПЛ) и «саюдистов»; а Бурокявичюс - как антипод патриарха посткоммунистической, постсоветской Литвы Витаутаса Ландсбергиса (Vytautas Landsbergis).

Что это за Литва? Как и все остальные бывшие республики СССР, она находится под властью преступной буржуазии, сформировавшейся из коррумпированных членов номенклатуры КПСС, бывших спекулянтов и прочих нарушителей советского права, интегрировавшись в Западную Европу в качестве ее периферии (через членство в ЕС и НАТО), так же как правящие круги других восточноевропейских стран сохраняя свою сущность и доминирующее положение без изменений. Это не совпадение, что Витаутас Ландсбергис, фактический основатель и руководитель этой Литвы, много лет был комформистом, лицемером и карьеристом, взявшим антисоветский курс, когда этого потребовали его хозяева, иными словами – тогда, когда это стало удобно и выгодно. Его наглость, лицемерие, презрение и, кажется, даже ненависть к простому литовскому народу всем известна.

А как же Миколас Бурокявичюс? Какую Литву он защищал? Можно сказать, что он защищал брежневскую идиллию, или, точнее, ее образ, как он сам себе это представлял. Однако это субъективный аспект. Сущность , между тем, заключается в том, что он, понимая это или нет, все-таки выступил против той части номенклатуры КПСС, которая решила трансформироваться в криминально-буржуазный класс и которую на литовском уровне представлял Витаутас Ландсбергис, а на уровне СССР - Борис Ельцин. Миколас Бурокявичюс выступил в защиту тех принципов, на которых были основаны Советская Литва и Советский Союз. Покинутый массами, хотя и один против всех - он выразил видение Литвы, альтернативной буржуазной - Литвы социальной справедливости, Литвы, ради которой жили и за которую с конца XIX века сражались самые выдающиеся сыновья и дочери нашей земли. Он не был ни карьеристом, ни конформистом, он был человеком идеи; в своей моральной позиции Бурокявичюс был по сути чуждым номенклатуре КПСС того времени - каким бы наивным ни было его собственное отношение к ней.

Именно такой Бурокявичюс нам дорог и важен. Исторические деятели не должны обвиняться или осуждаться за то, чего они не смогли достичь, но должны быть уважаемы за свои дела и поступки. В этом отношении минусы Миколаса Бурокявичюса - в том числе его догматизм, а также отсутствие у него политического таланта - второстепенные вопросы. Он должен оцениваться по достоинству, но при этом критично и объективно. Это особенно важно сейчас, в XXI веке, когда с распадом Советского Союза и с западным капиталистическим миром, зашедшим фактически в тупик (и с остальным миром неизбежно приближающимся к этому тупику), мы «должны» – по мнению Сергея Кургиняна – «действовать в условиях регресса». Когда сама реальность требует по существу нестандартных теоретических и практических решений. Но позитивный вклад Миколаса Бурокявичюса в нашу историю, насколько это касается общественной и политической деятельности нас, литовских коммунистов, патриотов советской Литвы, этому никак не противоречит. Совсем наоборот: это неотделимая часть традиции, которую мы продолжаем. Особенно сейчас, когда казалось бы, антикоммунизм добился тотальной победы, мы можем только вспомнить слова самого Миколаса: «Если вы прольете слезы, то быстро погибнете. Нужно найти способ выжить. Сконцентрировать свои силы и бороться». Именно - сконцентрировать свои силы и бороться. Это то, чему мы должны научиться у Миколаса Бурокявичюса.